Порой, выходя из зрительного зала, – настроение «буднично-приподнятое» или, наоборот, «слезливо-трагическое». Тогда хочется много говорить, обсуждать, комментировать (в этом есть что-то механически неживое, формальное). 

В иной раз, редко, случается «приступ молчаливости». Страшно разрушить, сложившуюся внутри, шаткую пирамидку чувств. Что это? На душе хорошо, но снаружи не улыбается. И неравнодушное волнение выдают только две задумчивые складки на переносице. Оценивать увиденное не хочется – а хочется «дожить», «дочувстовать», чтобы дольше сохранилось в памяти. 

В зале зажигается свет, на лицах зрителей тень невообразимого алхимического действа. Каждый замечает в воздухе неуловимое фантастическое вещество…

…«ФФ»

«Фантазии Фарятьева» по пьесе А. Соколовой екатеринбургского театра О.С.Т. – постановка о любви, но любовь «не по адресу» приобрела разрушительную силу – говорит режиссер спектакля и худрук театра О.С.Т. Ирина Лядова. 

«О.С.Т. чем-то похож на японский театр, каким еще восторгался Анатолий Эфрос. В Японии очень мало профессиональных актеров – у них многие содержат магазинчики или кафе и днем трудятся там, а вечером играют в театре, сами же вкладывая в него деньги – очень честная работа получается. 

Пока театр – хобби, а не работа, есть какая-то свобода. Актеры такого театра, как наш, вроде бы, не обязаны делать что-то совершенное, хотя, конечно, мы очень серьезно относимся к сцене. Театром мы не зарабатываем – это студия, поэтому наши ребята еще и работают, из-за этого стараемся репетировать в выходные. Большая часть «Фарятьева», например, создавалась в новогодние каникулы, каждый день часов по пять репетировали, и это здорово! Если они приходят, уставшие, после работы и в выходные, значит, мотивация точно есть. Халтурой это не назовешь – жертвуется стольким…. Все это затратное во всех смыслах дело дает какой-то очень важный ресурс в жизни. 

Несмотря на различные сложности, у нас случается в год до трех новых постановок и, конечно же, идут старые спектакли. На зрителя играем не очень часто, для нас крайне важна внутренняя работа – тренинги, поиски. Но все-таки спектакли играем. После показа традиционно – обсуждение.

Для нас важен простой зритель. Когда мама приводит соседку по лестничной площадке, она смотрит «Фарятьева», и вроде там Вагнер, все «высоко» и одновременно «глубоко», а она после спектакля, по дороге домой переживает, вспоминает что-то из жизни, анализирует. Постановка не бытовая, но срабатывает и на зрителя, который не привык ходить в театр. И не просто «Мне понравилось. Спасибо, что я пришла бесплатно» - ее начинают бередить свои истории… Важно достучаться до такого зрителя.

«Фантазии Фарятьева» – это последний наш спектакль. Эксперимент! Мы в такой манере никогда не работали. В самой пьесе слишком много слов, мне это не совсем нравится. Когда-то я была впечатлена спектаклем Тальхаймера «Эмилия Галотти» - принцип, когда остается минимум текста, и произносятся только те слова, которые нельзя не произнести. И мы оставили только историю любви без всяких подробностей – такая концентрация чувств! 

С бытового уровня мы постарались перенести спектакль на более высокий, приблизить к мифу. Много читали, смотрели картины: в спектакле есть и «Снятие с креста» Микеланджело, когда мама передает Сашу Фарятьеву. Мы старались повторить все телодвижения осознанно. Есть «Богородица. Радость всех Радостей», «Покинутая» - Боттичелли. Это было очень важно в работе над образом мамы. Она всегда прижимает дочку к животу, накрывает ее, оберегает – нам важна физика героев, специально проводили тренинги. Я консультировалась со знакомой из ГИТИСа по поводу мифов, чем-то схожих с нашей историей. Потом вместе с актерами читали, нам это интересно.

Музыка в спектакле – всегда дополнительный текст. Он может быть не угадан никем, но всегда надо понимать, почему – именно эта музыка и какую дополнительную она эмоцию создает. Я решила, что в этой истории должны звучать немецкие романтики, потому что романтизм принадлежит немцам, все-таки это их привилегия. 

У каждой мелодии в спектакле есть своя история. Фарятьевская мелодия – это Шуберт, Фантазия фа минор. Композитор посвятил ее девушке, с которой никогда не смог бы сочетаться браком. Он учил дочь герцога, Каролину Эстерхази, игре на фортепиано, и между ними возникло чувство. Шуберт сочинял пьесы в четыре руки и играл их вместе с ученицей. Когда герцог заметил, что они с Каролиной слишком часто пересекаются руками, он его уволил. 

Она часто спрашивала у Шуберта: почему Вы никогда мне ничего не посвящаете?, - он говорил: я посвящаю вам всё, что пишу!, а она: нет…. И он все-таки посвятил ей, но при жизни Шуберта фантазию Каролина Эстерхази не слышала. Позже она сама часто исполняла эту пьесу. Вышла замуж, была несчастлива, развелась, у нее не было детей. Когда я узнала эту историю, поняла, что только такая мелодия может быть у Фарятьева.

«Фарятьев» эмоционально затратный спектакль. Я в первый раз так много кричала на репетициях, не на ребят, конечно, – а пыталась показать уровень обостренности чувств, когда уже невозможно не кричать. Не потому что истерика, потому что «прижало», одиноко совсем, плохо и душа рвется. Актерам вначале было сложно – они интеллигентные умные люди, думающие. Конечно, они всё понимают, но им сложно взять и «с нуля заорать». Сейчас лучше получается, мы работали над этим. Крик крику рознь – необходимо было добиться эффекта, словно изнутри взрываешься….».

Спустя несколько дней мысли, пусть и перебивают одна другую, но теперь дают понять, что произошло со зрителем на спектакле – почему хотелось тишины.

Не произносить слов, чтобы не подводить итог, не ставить точку. Не останавливать «Фантазии». 

В записной книжке после спектакля остались: «Любовь. Кажется. Сны. Чудачества. Полёт. Взрослый маленький принц. Теории. Магия». Больше нечего добавить, кроме банального – лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать (прочитать). 

Текст – Наташа Астапенко, фото – Алёна Азязова

Паблик TEPLIZA