Генеральские дочки

Газета "Площадь свободы", 25 января 2018

Наталья Харитонова

Премьерный спектакль ТЮЗа «Дилижанс» вернул зрителя к Чехову

Режиссер этой январской премьеры и худрук театра «Дилижанс» Виктор Мартынов накануне субботы, 20 января, не раз говорил об архисложной задаче — поставить на своей родной сцене пьесу автора, до которого любому театру нужно дорасти. Предъявить зрителю пьесу, которую, казалось бы, знают едва ли не наизусть театралы разных поколений и при этом не переиначивать Антона Павловича. Разобраться в том, любит ли своих героев автор или иронизирует над ними. И соединить времена, приблизив «Трех сестер» к себе до возможности... декларировать проблемы своего города, своей личной, современной провинциальности.

Декларация

С декларацией получилось. Во втором акте спектакля у артиста Леонида Дмитриева (Андрей Прозоров) появился шанс выкрикнуть в зал боль провинциала, запертого обстоятельствами в городе, который душен для... творческой души. Этот классический монолог — не мистификация. Это все тот же, не переписанный Виктором Мартыновым, Чехов, вместе с актером в буквальном смысле этого слова перешагнувший рампу и отправленный режиссером прямо в зал.

Но, пожалуй, именно этот, возможно, главный акцент постановки так заметен и понятен зрителю: а артисты-то говорят про нас, про новое место прописки генеральских дочек в Поволжье — Тольятти?

Выстрел в галерке

Второе действие спектакля вообще физически приближает персонажей Чехова к залу. Монотонно гуляет по лесенкам с коляской от партера на сцену Андрей Прозоров. Убегает от себя до последнего ряда партера Маша. Там, в галерке, слышнее и страшнее выстрел, вычеркнувший из списка живущих обогретого искренней любовью некрасивого барона Тузенбаха (артист Петр Зубарев). Там шумит и прощается с тихой провинцией бригада военных, уходящая из зала куда-то в Польшу... Там останавливается прямо рядом с тобой белое платье Ирины (артистка Алена Левичева), и ты чувствуешь запах ее духов. Платье едва ли не касается твоего плеча, и это еще одно прочтение «декларации»: «Три сестры» — это о твоей несостоявшейся любви... Боже мой, какие это у Ирины такие знакомые духи?! Какие духи... Какие...

Карамельки с горчинкой

Виктор Мартынов не переписывает Чехова. Он заставляет тебя перечитывать его. Сначала на сцене. А после (или до) — в зачитанной книжице или в каком-нибудь навороченном гаджете. Мартынов заметно выстраивает архитектуру спектакля, оставляя в каждом моменте «замирания» героев картинку. Как карамельку. Карамельку с горчинкой.

Карамельку, которая забылась и завалялась в любимой шкатулке чьей-то мамы или бабушки, или самой Книппер-Чеховой.

Особый, тревожный привкус спектаклю придает музыка Юрия Ковшова, который в этой версии Чехова не только композитор и исполнитель песни. Он все три часа спектакля на сцене, он — полноправный персонаж «Трех сестер». Наверное, в программку «Дилижанса» к списку персонажей спектакля на этот раз вполне революционно войдет единственное новое, совсем не по Чехову, лицо — композитор Юрий Ковшов. Но музыка во все времена — верный спутник этого театра. Так что с революцией я, наверное, погорячилась. Хотя среди визуальных революций — актерские «толщинки» для Натальи Ивановны (артистка Анна Митрофанова) да прозрачные колонны, которые пока что обжиты в спектакле не на все сто.

В будущем, когда у театра найдется спонсор, колонны оживут и придадут огневого трагизма сценам пожара во втором акте. А пока прозрачная классика архитектуры намекает на легкость сценографического решения от художника Ольги Зарубиной. Что ж до толщинок, то этот костюмный ход, разжевывающий нам, что за «гадость эта заливная рыба», так и хочется отменить. У Анны Митрофановой и без платья, растолстевшего ко второму действию, есть все, чтобы обвинить свою героиню и свалить на нее хотя бы половину всех несчастий Андрея Сергеевича Прозорова и его сестер. У нас в провинции всегда найдется бескрылый грешник, мешающий взлететь до московских высот.