Автор: Наталья ХАРИТОНОВА
Газета "Площадь свободы", №45 (6169), 17 ноября 2016

Как забавляется король

Так называется новая работа ТЮЗа «Дилижанс», представленная зрителям в минувшую пятницу.

Премьера спектакля по мотивам трагедии Виктора Гюго и оперы Джузеппе Верди еще раз подтвердила музыкальность театра «Дилижанс». И  смелость главного режиссера театра и постановщика этого спектакля Виктора Мартынова, несколько лет назад задумавшего мюзикл по произведениям таких настоянных на времени классиков, что продвинутый зритель невольно шел на премьеру с осторожным вопросом «А смогут ли?».

Смогут ли создать современную трактовку материала, постановки которого на оперной сцене исчисляются многими сотнями, а в российский драматический театр почти не заглядывали. Смогут ли спеть «по Верди»? Смогут ли  заставить современного юного зрителя страдать вместе с шутом, который  родился из-под пера  автора в тысяча… восемьсот далеком году?

Голоса

И Мартынову, и труппе, и трем главным солистам мюзикла  нужно было уверенно ответить себе на этот вопрос «да» еще весной, когда начинал возникать первый набросок сегодняшней работы. Иначе невозможно было бы рискнуть замахнуться на это глобальное порицание зла и воспевание любви. Судя по всему, Виктор поверил в свою, прошедшую не один мюзикл, команду, и еще в голоса  Константина Федосееева, Аси Гафаровой и Леонида Дмитриева.

И Риголетто, и Бланш, и Король не только создают в спектакле напряженный драматический рисунок, но и исполняют в нем   осовремененные средствами электронной музыки  композитором Виктором Мартыновым вокальные партии. Молодая актриса Ася Гафарова  (в сюжете мюзикла - дочь шута и горбуна Риголетто) – пришла в «Дилижанс» совсем недавно. И точно вовремя. Потому что ее Бланш голосиста и пластична. А режиссер и композитор Мартынов поверил в Асю накануне такой значительной для театра премьеры.

Птицы и громы

Кстати, пластический рисунок спектакля  создавался при участии известного постановщика, представителя кафедры современной хореографии Самарского государственного института культуры и театра СамАрт из губернского центра Павла Самохвалова. Это он известен своими экспериментами и новыми стилями. Это он «сочинил» хореографию «полетов»   Ирины Храмковой, Екатерины Зубаревой и Алены Левичевой, которые в самые напряженные моменты трагедии превращаются то ли в птиц, то ли в вестниц судьбы, то ли в ливневые потоки во время страшной грозы над Риголетто.

Современные сценические «громы» актрисы создают буквально своими руками: металлизированные пластины – и коврики, и мобильные ширмы, и «ударный» инструмент, который дополняет, дотягивает и усиливает напряжение в последних сценах трагедии.

Движенческий рисунок режиссер спектакля прописал не только для этого женского длиннноногого и симпатичного трио. Легки и не менее пластичны  Петр Зубарев со соим де Пьеном,   Анна Митофанова со своей сестрицей Магелоной,  Король под патронажем Леонида Дмитриева и маленькая шестнадцатилетняя Бланш Аси Гафаровой.

 Их эмоциональная пластика поддержана художниками спектакля. Она  завернута в костюмы от Елены Золотаревой и случается в неком государстве от художника-постановщика Ольги Зарубиной. Спектакль раскрашен их пониманием трагедии, их колористическим диагнозом погружения в ад.

География похоти

В «неизвестном нам» государстве – вопрос приниципиальный для постановщиков. Это не Франция. Не Италия. И уж точно не Россия. Виктор Мартынов увидел свою  страну шутов и королей, но решительно  не дал ей имени. Чтобы зритель примерил свою географическую широту на любовь и ненависть, подлость и разврат, похоть и отречение из увиденного на сцене сюжета.

На этой самой географической широте и в этом хронологическом отрезке времени  случилась сквозная «чернота» Риголетто Константина Федосеева. Исполнитель главной роли давно знал, как забавляется король. И вот финальная королевская забава «постГюго и послеВерди» пробила шутовской  висок.

Шуту больше не смешно. Да и последняя кровавая шутка поющему горбуну совсем не удалась.  На самой кромке сцены Шут Федосеева  пытается поверить, что его маленькая, любимая дочка Бланш вновь  будет дышать, смотреть, обнимать своего родного, уродливого горбуна и даст ему второе право на любовь,  прощение,  свет и   жизнь.